Никто не несет наказания за мысли (с)
Меня зовут Брунгильда - Брунгильда Люмьен. Можете называть меня просто - Бруня. Я живу в 1809 году. в семье зажиточного французского помещика - Жана Люмьена, в Дублине. Нет, не в самом Дублине - в паре десятков километров от него. Как-нибудь я расскажу странную историю моего появления на свет.
Просыпаясь утром и, выходя на балкон, я оглядываю бескрайние холмы и равнины, провожаю взглядом стадо пушистых овец, сонно семенящих короткими ногами по свежей росе. Изумрудно-зеленая трава режет глаз своей живой силой. И ловя ресницами первый луч солнца, я понимаю что счастлива.
Мне 20 лет и за свою недолгую жизнь я успела пережить столько, сколько и не снилось большинству жителей нашего славного времени.
И каждое утро со вздохом одиночества, я размашистым движением поднимаю в воздух стаю смешных маленьких птичек, воркующих в белых акациях.
И вот часы бьют шесть. Я всегда сама кормлю своих лошадей и выпускаю их в поле, смотря им вслед и радуясь тому что оно свободны.
Я вроде бы и свободна, но свобода моя тяготит меня, ибо свобода эта надумана и никому не нужна. Но, входя в густые лесные заросли, что раскинули свои ветви вдоль дороги, мигом забываешь все что тяготит, все неточности своей извилистой жизни. Подхожу к огромному тысячелетнему дубу чтобы он в очередной раз поведал мне историю своей жизни, в которой явно побольше мудрости и смысла, нежели в моей.
Прислоняюсь к пробившим землю корням и могучему стволу и засыпаю чтобы окунуться в тот волшебный мир, вход в который...
Просыпаясь утром и, выходя на балкон, я оглядываю бескрайние холмы и равнины, провожаю взглядом стадо пушистых овец, сонно семенящих короткими ногами по свежей росе. Изумрудно-зеленая трава режет глаз своей живой силой. И ловя ресницами первый луч солнца, я понимаю что счастлива.
Мне 20 лет и за свою недолгую жизнь я успела пережить столько, сколько и не снилось большинству жителей нашего славного времени.
И каждое утро со вздохом одиночества, я размашистым движением поднимаю в воздух стаю смешных маленьких птичек, воркующих в белых акациях.
И вот часы бьют шесть. Я всегда сама кормлю своих лошадей и выпускаю их в поле, смотря им вслед и радуясь тому что оно свободны.
Я вроде бы и свободна, но свобода моя тяготит меня, ибо свобода эта надумана и никому не нужна. Но, входя в густые лесные заросли, что раскинули свои ветви вдоль дороги, мигом забываешь все что тяготит, все неточности своей извилистой жизни. Подхожу к огромному тысячелетнему дубу чтобы он в очередной раз поведал мне историю своей жизни, в которой явно побольше мудрости и смысла, нежели в моей.
Прислоняюсь к пробившим землю корням и могучему стволу и засыпаю чтобы окунуться в тот волшебный мир, вход в который...